...сорвалось:)

( бонус )

Извинити:)

тематическое

Всякая дискуссия об общих принципах бессмысленна. Реальность человека выходит за пределы любых систем. Эксперимент может проводиться лишь на ограниченных и конкретных ансамблях, репрезентативных для определенной эпохи и определенных групп людей. Чтобы апробировать в общем тот или иной метод изучения или чтения произведений искусства, потребовалось бы самому вступить в игру. Не стоит и рассчитывать найти точную историческую характеристику развития живописи в конкретный отрезок времени. Самые разные интерпретации возможны - и верны - в той мере, в какой они определяют мысль, осознающую свои пределы и свой объект. В этом отношении художественные интерпретации подобны математическим системам: они оцениваются по степени связности или эффективности, но не объясняют раз и навсегда некий фрагмент вселенной. Искусства, так же как и наука, суть орудия совершенствования разума. Их созерцание не дает нам полного и точного знания о некоем моменте культуры, выведенном из-под законов жизни; оно помогает нам рассмотреть в строгих пространственных и временных рамках отдельные человеческие персонажи, вызвавшие неожиданные следствия в виде событий, память о которых сохраняется, так как они по-прежнему определяют нашу судьбу.
[...]
Форма мысли или искусство никогда не складываются в виде знаковой системы, призванной материализовать полученные познания; они развиваются на уровне метальной спекуляции и проблематики воображаемого; создавая их, общества выражают не мифы, то есть не символические фигуры приобретенного опыта, но утопии, то есть предначертания реальности, которую только предстоит изучить.
[...]
Искусство не иллюстрирует некую социальную данность, предшествующую его собственному воздействию на материальный и ментальный мир, который его, искусство, обусловливает, но который оно видоизменяет. "Каждое произведение искусства, - пишет Матисс, - это система знаков, изобретенных во время его создания и по требованиям момента. Выйдя из композиции, для которой они были созданы, эти знаки утрачивают всякую действенность. Знак обладает определенностью только тогда, когда я его использую, и только применительно к предмету, с которым он должен содействовать". [...] Конечно, существуют произведения, в которых знак менее могущественен и не более чем повторяет другие знаки; но тогда это фигуративные знаки, укоренившиеся в качестве таковых в мышлении эпохи, а не выведенные впервые для ценностей, неопределимых в терминах какого-либо другого языка (думая так, мы поддались бы фундаментальному заблуждению, состоящему в любом уподоблении фигуративного языка языку речи или письма).
---
Франкастель, Пьер. Фигура и место. Визуальный порядок в эпоху кватроченто. - Изд-во: СПб: Наука, 2005 г. - стр. 24-26
Выделение мое.